疑同河重步
將經廿六秋
豈根思落葉
任風帶前頭

возвращение в столицу

будто вхожу второй раз в ту же реку
скоро пройдет двадцать шестая осень
думают ли корни о листве опавшей
или вперед пусть ее гонит ветер

• 

• 

Если посмотреть на эти две фотографии, то видно, что на английском чай назван HONG JIN LUO, а на русском ХУН ЧЖЭНЬ ЛО. В чем тут дело? На самом деле, тут мы имеем дело с загадкой. В любом случае, для Аэрофлота и компании Kioko есть две новости: хорошая и плохая.

Хорошая состоит в том, что переводчик знаком или потрудился ознакомится с правилами транскрипции с китайского языка (палладица). А ведь мог написать что-то вроде ХОНГ ДЗИН ЛУО или еще как-то поинтереснее. Но это верно, если переводчик был с английского.

Чай по-китайски называется 滇红金螺 — то есть, “дянь хун цзинь ло”. И тут загадка проявляет себя в полный рост: скорее всего, был задействован переводчик с китайского, иначе как объяснить, что там появилось правильно транскрибированное ЧЖЭНЬ, которое является ошибкой, потому что в этом названии 滇 читается как ДЯНЬ (так этот иероглиф читается, когда имеет отношение к провинции Юньнань). Так вот плохая новость в том, что переводчик с китайского не только схалтурил и поставил иероглиф не туда в названии (ну, эту ошибку мог, конечно, сделать и дизайнер), но еще и неправильно его прочел (а это уже мог сделать только переводчик с китайского) не удосужившись понять, что это черный чай из Юньнаня.

P.S. И да, в тексте надо бы исправить и на русском и на английском — улитка золотая, а не красная!

Обычно, когда говорят про Дэн Сяо-пина, упоминают его высказывание про кошку. Ну, в той или иной вариации, типа “не важно черная кошка или белая, если она ловит мышей”. И обычно подразумевают, что Дэн это сказал, начав экономические реформы в конце 70-х годов XX века.

На самом деле, Дэн впервые написал про кошку (хм… на самом деле, это мог быть и кот!) в статье “Как восстановить сельскохозяйственное производство” (《怎样恢复农业生产》) и это было, на самом деле, аж в 1962 году.

А на самом деле, в статье Дэн лишь цитирует товарища Лю Бо-чэна (刘伯承), который, на самом деле, эту фразу не выдумал, а лишь воспроизводил сычуаньскую поговорку. И, на самом деле, фраза была не про черную или белую кошку/кота, а про желтую или черную кошку/кота: “желтый кот, черный кот — если может ловить мышей, это хороший кот” (黄猫、黑猫，只要能捉住老鼠就是好猫).

Ну и, на самом деле, фразу про кота можно найти у Пу Сун-лина (蒲松齡), в его “Ляочжай чжи и” (聊齋志異). В рассказе “Сюцай изгоняет нечисть” (秀才驅怪, в переводе Алексеева “Как он выгнал привидение”) в конце идет примечание автора, которое Алексеев либо не перевел, либо его сократили редакторы. Это примечание дает нам возможность увидеть, как бы Дэн мог сформулировать свою мысль, выражай он ее на классическом китайском языке.

異史氏曰：「黃狸黑狸，得鼠者雄。」此非空言也。
Записывающий эти странные истории говорит: “Желтый кот, черный кот — кто ловит мышей, тот и герой”. И это не пустые слова!

國慶逢新職
疑是有緣哉
白雲猶紫氣
新舊交替來

первое октября года цзи-хай

праздник страны совпал с новой работой
уже ли в этом провидение, ох и ах
на белых облаках словно пурпурное сияние
сменяя отжитое, новое грядет на всех парах

Пару дней назад попросили меня написать рецензию на книгу Константина Батанова с заголовком “Ни хао!” и подзаголовком “Как вести дела с китайскими партнерами”. Давайте я сразу скажу главное: это тот редкий случай, когда дурацкое название и, мягко скажем, дураковатая обложка, до когнитивного диссонанса контрастируют с содержимым. Да-да, если вы хотите знать, советую ли я читать эту книгу, то ответ однозначный: Да!

Итак, тебе чуть более подробно о достоинствах книги. Их, на самом деле, много.

Во-первых, там нет глупостей (хотя, может я что-то и пропустил) про Китай. Там много историй от первого лица — а это очень важно, когда автор делится с нами своим опытом. Книга потрясающе честная и без сюсюканья — пройти между Сциллой воспевания уникальности китайцев/китайской культуры и Харибдой критики, граничащей с оскорблением целой нации, автору удалось с филигранной точностью. Он честно пишет о том, в чем китайцы сильны, где они слабы, приводит примеры, предостерегает от иллюзий и попыток найти там друзей или вообще обманываться тем хайпом, который окружает все китайское в наши дни.

Книга просто напичкана полезной и, что важно, еще актуальной информацией. Впрочем, в ведро патоки моего ревью надо начинать вмешивать и ложки соли критики: именно желание автора написать обо всем и может сослужить ему медвежью услугу. Когда в одной книге мы видим, пусть и без глупостей, пусть и полностью по делу и в тему, советы о том, как получить визу, какие в Китае праздники и как можно спать в сауне, экономя на отеле, а затем идет разбор всех (!) 36 стратагем, это несколько напрягает даже при чтении оглавления. По хорошему, из этой книги надо было делать целых три, но можно только догадываться, что такой вариант вряд ли устраивал издательство.

Поэтому, мой совет читателям: считайте, что вы купили книгу в варианте «купи одно, получи два в подарок» и читайте ее не последовательно, а именно открывая те главы, которые актуальны в данный момент.

Дальше, одним из плюсов книги является почти полное отсутствие экзотики и «шинуазри». Конечно, без упоминания разных китайских мудрецов не обходится, но меня лично очень порадовал тот факт, что судя по библиографии, автор сам перевел часть из того материала, на который ссылается. Можно возразить, что помещение в книгу перевода всех 36 стратагем это и есть самый большой шинуазри, который можно себе представить. Но, к счастью читателей, автор не пускается в рассуждения про древность, философию и исторические примеры, а использует стратагемы для объяснения примеров из своего опыта. И при этом, автор правильно говорит о том, что сами китайцы стратагемы не очень то и знают и редко когда можно сказать, что переговорный процесс идет с их сознательным использованием. Мое личное мнение состоит в том, что 36 стратагем в книге это перебор и можно было их вполне скомпоновать, но тут можно посоветовать читателям не воспринимать эти стратагемы как вещь в себе, а просто как предлог для, пусть местами и натянутого, но анализа разных случаев работы и взаимодействия с китайцами.

Радует и последняя часть книги, которая посвящена работе с китайском коллективом. А радует именно потому, что если путеводителей по Китаю не счесть (визы, отели и прочее), переводов мудрецов тоже не мало (для погружения в стратагемы читайте Малявина!), рассказы о том, что там из себя представляет китайская бизнес-и-просто-культура тоже есть (хотя бы из уст самого медийного китаеведа Маслова), а вот тех, кто работал в китайском коллективе и смог это оформить в виде практичных советов для помещения в книжке, увы, на наших просторах мало.

Если же говорить о том, какие у книги недостатки, то главным, опять же, будет ее претензия на всеобъёмность: погнавшись за 3-4 типами читателей автор рискует не удовлетворить ни одного из них в полной мере. Действительно, по первым главам создается впечатление, что книга предназначена тем, что вообще ничего про Китай не знает — идет пусть и короткое, но разжевывание элементарных вещей. Затем идут главы, которые подойдут тем, что собирается туда поехать (а значит, что-то уже знает), но которые ориентированы, по ощущениям, больше на студентов, чем на бизнесменов. Затем даются советы, весьма практичные, как работать и вести бизнес с китайцами. Что, опять же таки, слегка сбивает фокус — для кого эта книга? И потом идет залп стратагемами, которые в целом хороши для всех, но и в тоже время могут быть не поняты бизнесменами, не востребованы студентами и туристами.

Самым придирчивым покажется, что в книге мало глубины и слишком большой акцент на личном опыте автора. Другим, возможно, будет претить частое упоминание разных анекдотов, увы, не китайских. Третьим покажется, как я говорил в начале рецензии, что с таким названием и под такой обложкой ничего путного не будет.

Но, повторюсь еще раз, книгу читать стоит и тем, кто про Китай знает мало — они почерпнут очень много полезной информации. И тем, кто про Китай знает много — хотя бы для того, чтобы увидеть, как можно писать хорошие, дельные и полезные книги на основе своего опыта, и будучи вдохновленным этим примером или наоборот, в пику автору и с желанием доказать, что все можно сделать гораздо лучше, сесть за письменный стол и порадовать читателей своими творениями. Ведь книг про Китай не может быть слишком много!

湖邊佔老樹
枝落水相溶
葉樂求知得
魚苗果服從

ветки дерева свисали до воды и увидев играющих рыб принял их за опавшие листья

у озера старое дерево
ветви смешались с водой
хотел бы узнать радость листьев
а это рыбки приплыли за мной

題注：俗語雲婦當四十五又具魅力如野果，故此句特指四十五載。

野果吾重當
應申護照新
好奇粘照片
至耄識乎人

исполнилось сорок пять лет подаю на новый паспорт

примечание автора: народное выражение гласит, что в сорок пять лет женщина снова становится привлекательной как ягода, поэтому это выражение используется для обозначения сорока пяти лет.

опять стал ягодой
подал на паспорт новый
на фото этом, интересно
возможно в старости узнать?

Примечание переводчика: В оригинале автор использует иероглиф 耄 (mào), который означает возраст в восемьдесят-девяносто лет. В то же время, помимо выражения надежды на достижение этих лет, можно предполагать сознательную самоиронию, так как этот иероглиф состоит из иероглифов 老毛 (буквально — старый волосатый), что является современным китайским прозвищем для русских.

Примечание редактора: В той стране, откуда родом автор этого стихотворения, принято получать новый паспорт в 45 лет. После этого возраста замены паспорта не производится, поэтому часть людей доживает до преклонного возраста имея в своем идентификационном документе фотографию, сделанную в 45 лет.

Почти всякий русский, кто связан с Китаем чуть шире, чем “купи-продай”, раньше или позже слышал про такую тему как буддиские коаны (公案) и почти всегда первым из них идет “хлопок одной ладонью”.

Вот и меня спросили — откуда это и как это звучит на китайском. Полез я смотреть и увидел, что на русском языке все пишут “Настоятелем монастыря Кэннин был Мокурай – Безмолвный Гром….” и понеслась. Японский монастырь 建仁寺 и Мокурая (黙雷, 1854-1930) я нашел легко, а вот как этот коан с ним связан и кто породил такую интерпретацию происхождения этого коана — найти на русском не смог.

Англоязычные ресурсы вывели на Hakuin Ekaku (白隠 慧鶴 1686 — 1769) и им созданный оригинальный японский коан: Two hands clap and there is a sound. What is the sound of one hand? 隻手声あり、その声を聞け. Любопытно, что оригинальный японский текст отличается от английского перевода — в нем нет ничего про “Two hands clap”, они появляются уже в объяснении этого коана на японском: 両手を打ち合わせると音がする。では片手ではどんな音がするか、それを報告しなさい。

Погружение в китайские тексты внесло некоторую ясность: да, коан создал Хакуин Екаку, но спустя сто с небольшим лет этим коаном троллил ученика по имени 南利 уже Мокурай, что, видимо, было записано и затем пошло кочевать в тексты на современном китайском и на других языках, включая русский. Осталось только найти оригинал рассказа про Мокурая на японском — тогда, может быть, станет понятно, почему популярность получил именно он.

И таки да, китайцы выражение “хлопок одной ладонью” переводят как 隻手之聲 (zhīshǒuzhīshēng), что является калькой с японского 隻手の声 (а у японцев есть еще вариант 隻手音声).

Тем, кто будет отмечать 50-летие высадки на Луну, будет интересно узнать, что в китайской вики про Аполлон 11 вообще нет ничего про сам выход на астронавтов на Луну, знаменитые слова про “один шаг для человека” и вообще их работу на поверхности нашего спутника.

События там описаны так: прилетели, прилунились, поговорили по телефону с Никсоном, Олдрин тайком причастился. Затем ничего. Потом идет раздел “Взлет с луны” — в нем про то, как Армстронг зашел обратно в лунный модуль, они выкинули лишние манатки и взлетели.

Вот так. И у меня нет ответа на вопрос, почему одно из важнейших событий ХХ века в китайской википедии так странно освещено. Наверное, редакторам китайской википедии глубоко до луны все эти американские шажки. Либо кто-то просто стер разделы про высадку и работу на луне, а восстанавливать никому и не охота.

P.S. При этом в Байдупедии все есть. Впрочем, я не уверен в том, что в знаменитой фразе Армстронга акцент сделан правильно:

That’s one small step for [a] man, one giant leap for mankind.
这是我个人的一小步，但却是全人类的一大步。

Потому что получается “Это мой личный маленький шаг, но это большой шаг для человечества”. Наверное, китайцы подумали, что такие индивидуалисты как американцы, даже если и говорили вслух про какого-то неопределенного человека, не могли не думать исключительно о себе 🙂

P.P.S. Конечно же, есть переводы этой фразы на китайский, которые более верны оригиналу. Например, 那是个人的一小步，人类的一大步 или 这是一个人的一小步，却是人类的一大步, хотя прямо вот 100% буквальным переводом будет: 那是一个人的一小步，人类的一大步。

Проходя сейчас у Кремлевской стены можно увидеть гранитную плиту с двумя китайскими фамилиями: Чжан и Ван и только год смерти — 1917.

В книге Абрамова «У Кремлёвской стены» (7-е изд., доп. — М.: Политиздат, 1988) говорится о том, что первым захоронением у стены была братская могила погибших в конце октября 1917 (по старому стилю), при этом имена подавляющего большинства захороненных на тот момент были неизвестны. Плитами стали облагораживать братские могилы у стены с конца 40-х и тогда же стали предприниматься попытки найти информацию о том, кто там лежал, с целью увековечить их имена на плитах. Сам Абрамов много занимался выяснением имен погибших еще с 60-х годов и, среди прочего, смог найти информацию, что среди погибших были китайцы. Вот как он приводит их имена в своей книге:

Чжан, красногвардеец Тушинского отряда
Ван, красногвардеец Тушинского отряда.

Видимо, эти имена ему указали следующие собеседники, потому только эти два человека указаны как красногвардейцы Тушинского отряда во всей книге:

“Ветераны революции А. Кузоваткин и С. Бирюков вспоминали, что 10 ноября 1917 г. прощались на Красной площади с двумя красногвардейцами-иностранцами Тушинского отряда. Чернорабочие на строительстве завода «Проводник» в Тушино, они сражались в отряде, штурмовавшем телефонную станцию в Милютинском переулке и наступавшем на центр со стороны Лубянки.”

Вот так простые китайские чернорабочие Чжан и Ван оказались в списке героев революции, захороненных у Кремлевской стены. Причем, если я не ошибаюсь, эти фамилии выбили на плитах как раз в десятилетие самых худших отношений между СССР и КНР. Это наводит на мысль, что могла иметь место и политическая необходимость показать, что простые китайцы помогали делу революции в СССР и что их имена (точнее, фамилии) не забыты.