В танских бицзи — записей типа дневниковых и, отчасти, похожих на современные блоги, встречаются весьма интересные рассказы.
Рассказ, который приводится ниже, записал Дуань Чэнь-ши 段成式 (803 — 863 гг) в своём сборнике «Всякий разносол из Ю-яна» («Ю ян цза цзу» 酉陽雜俎). Сборник так назван по легенде о том, что под горой Ю-ян, в одной из пещер, спрятаны тысячи книг, которые там укрыл один из гонимых Цинь Ши-хуаном учёных. Сам Дуань был потомком видных чиновников, весьма выдающимся литератором и поэтом своего времени, которого современники ставили на один уровень с Ли Шан-инем. Как и многие творческие люди того времени, он также занимал немало административных постов, дослужившись до поста тайчан шаоцина (太常少卿) — заместителя распорядителя обрядами в храме предков императора.
Несмотря на то, что в китайской среде имя персонажа и её история в ХХ веке стали довольно известны и породили как серии комиксов, так и расширенные варианты истории, на русском языке этот рассказ, возможно, публикуется впервые. Любопытно, что хотя наличие древнего варианта этой сказки у китайцев упоминается практически во всех современных статьях ей посвящённых, зачастую эти упоминания содержат большое количество ошибок и неточностей.
Вот сам рассказ.
Дуань Чэнь-ши. Всякий разносол из Ю-яна.
Е-сянь
Южные люди передают, что ещё до Цинь и Хань жил глава [одной из народностей] Дун из рода У, и местные люди звали их — Усские дунцы.
Он взял себе две жены, но одна из них умерла, оставив дочь по имени Е-сянь, которая с ранних лет отличалась добротой и была искусна в добыче золота. Отец её любил, но его годы подошли к закату и он умер. После этого мачеха стала её мучить, часто посылая за хворостом туда, где опасней, а за водой туда, где глубже.
Однажды Е-сянь поймала рыбку, в два цуня с небольшим, с алыми плавниками и золотыми глазами, и стала тайком её подкармливать в тазу с водой. А та росла каждый день, и пришлось сменить несколько посудин, но и в самой большой она уже не могла поместиться. Тогда [Е-сянь] выпустила её в прудик позади дома. Девочка, как раздобудет остатков еды, так сразу бросала её в воду, чтобы покормить [рыбу]. Когда девочка подходила к пруду, рыба непременно высовывала голову и подплывала к берегу, а если подходили другие, то уже не показывалась.
Мать про это узнала, но сколько ни поджидала, рыбу ни разу не увидела. Поэтому, обманув девочку, сказала ей:
— Ты не утруждайся — я сама тебе подновлю платье.
Сменила ей рваные одежды и потом послала за водой к другому источнику, который был [от дома] на расстоянии в несколько ли. Мать же надела дочернюю одежду, в рукав [спрятала] острый нож, и пошла к пруду. Позвала рыбу — рыба голову высунула, тут [мать] её и зарубила насмерть. А рыба уже выросла в чжан с небольшим. [Мать] съела её мясо — оно было вкуснее обычной рыбы в несколько раз, а кости спрятала под отхожим местом.
На следующий день девочка пришла к пруду, но больше рыбы не увидела, и [пошла] плакать в поле. Вдруг появился человек с распущенными волосами и в грубой одежде, который спустился с неба и стал утешать девочку, говоря:
— Не плачь! Это твоя мать убила твою рыбу, а кости [бросила] под навоз. Ты возвращайся, достань кости и спрячь у себя в опочивальне. Все что потребуется — только попроси и [получишь], по твоему желанию.
Девочка воспользовалась его словами и по своему желанию [получила] сполна золота, жемчугов, одежды и еды.
Подошло время для дунского праздника — мать на него отправилась, а дочери приказала стеречь дом. Девочка подождала, пока мать не уйдёт подальше, и тоже отправилась, надев шёлковое платье с перьями зимородка и обув золотые башмачки.
А родная дочь её узнала, и сказала матери:
— Уж весьма она похожа на сестрицу!
Мать тоже стала сомневаться. А девочка почувствовала это и в спешке вернулась, но потеряла башмачок, который подобрал один из дунцев. Мать возвратилась, да только увидела, что девочка спит, обняв дерево во дворе, и не стала больше об этом раздумывать.
Возле дунцев был морской остров, на котором было государство, называвшееся Тохань — сильное воинами, правившее десятью островами и на воде занимавшее пространство в тысячи ли. Тот дунец и продал башмачок в Тохань, а он попал к правителю страны. Он приказал своим приближенным надеть его, но даже тем, у кого была маленькая нога, башмачок была мал на целый цунь. Затем он приказал всем женщинам государства надеть его, но в конце концов не было ни одной, который бы он подошёл. [Башмачок] был лёгким, как пёрышко, а ступая по камню не издавал ни звука.
Тоханьский ван подумал, что тот дунец заполучил [башмачок] неправедным путём, поэтому заточил его в оковы и побил батогами, но в конце концов так и не выведал, откуда он взялся. Тогда подумали, что башмачок кто-то обронил возле дороги, и тут же стали обходить с розыском все дома, чтобы если какая девица [сможет башмачок] надеть, то схватить её и доложить.
Тоханьский ван удивился — тогда обыскали покои и нашли Е-сянь. Он приказал ей надеть [башмачок], и только тогда поверил. Е-сянь надела шёлковое платье с перьями зимородка, обула башмачки и вошла — видом словно небожительница.
Тогда она рассказала обо всем князю, который взял рыбьи кости и Е-сянь, и вместе с ними вернулся в своё государство. А её мать и [родную] дочь забили до смерти камнями из пращ, о чем дунцы очень горевали и захоронили их в каменной яме, назвав её «Могила раскаявшихся женщин».
Дунцы считали, что если, молясь о ниспослании потомства, просить [об этом] у «женщин», то обязательно будет ответ.
Тоханьский ван вернулся в своё государство и сделал Е-сянь главной женой. В первый же год ван стал жадно просить и вымаливать у рыбных костей драгоценностей и яшмы без меры. И на следующий год [кости] больше не отвечали [на его просьбы]. Тогда ван захоронил рыбные кости на морском берегу, использовав для сокровищницы сотню ху жемчуга и обрамив золотом. Чтобы когда надо будет выступить в поход против бунтовщиков, вскрыть [сокровищницу] и содержать армию. Одним вечером, морской прилив затопил [сокровищницу].
Старый слуга Чэньши по имени Ли Ши-юань слышал этот рассказ. Юань-ши сам был дунцем из округа Юнчжоу и помнил много странных историй из Наньчжуна.
Примечания:
Цинь и Хань — первые династии, объединившие Китай.
Следовательно, предание относит рассказ в периоду до 221 года до н.э.
Народность Дун — речь идёт о разных нацменьшинствах, проживавших на юге Китая. Для их обозначения в качестве обобщающего суффикса применялись как иероглиф 洞, так и 峒 — оба с одинаковым чтением дун, и при этом само название народности, если приводилось, ставилось перед ним. В данном случае, автор явно использует слово дун в качестве обобщающего — южные племена, и конкретизирует название упомянув главу племени из рода У. Установить, о каком именно из большого количества племён, проживавших на юге Китая идёт речь, или какая конкретно область из обширных земель южного побережья имеется в виду, не представляется возможным. Так как сам по себе этот иероглиф обозначает слово ‘пещера’, у некоторых переводчиков может возникнуть соблазн интерпретировать это как указание на то, что племя жило в пещере. Это будет ошибкой, так как использование иероглифа дун в танских текстах про южные племена довольно распространено, и нигде в текстах нет указания на то, что эти люди жили в пещерах — которых к тому же крайне мало на юге Китая.
Е-сянь — известный китайский переводчик Ян Сянь-и 杨宪益 (1915-2009), ещё в 30-х годах прошлого века исследовавший связь этой истории с Золушкой считал, что имя Е-сянь это китайская транслитерация санскритского слова aasa или āsa आस — ‘пепел’. Имя Е-сянь действительно для китайского языка является необычным и в корпусе основных танских записей бицзи, равно как и в основных дотанских текстах, нигде больше не встречается.
Искусна в добыче золота — в китайском тексте буквально говорится: «была искусна с крючком и золотом (в другой версии — с глиной и золотом)» 善鉤（一作陶）金. В случае с крючком, этот иероглиф в глагольной форме означает ‘подцеплять что-либо крючком’, ‘доставать из глубин’, ‘выуживать’. Иероглиф тао 陶, который означает ‘гончарные изделия’, в старые времени также замещал иероглиф тао 淘 со значением ‘намывать’. Из этого становится однозначным, что девочка умела доставать золото в реке — либо просто находя его крупицы, либо их намывая.
Цунь — в танское время один цунь составлял около 3.6 сантиметра.
Ли — в танское время один ли составлял около 450 метров.
Чжан — в танское время один чжан составлял около 3.6 метров.
Золотые башмачки — однозначно, что речь идёт о том, что скорее следовало бы назвать тапочки, чем башмачки, если бы тапочки не вызывали другой ряд ошибочных ассоциаций у русского читателя. Обувь в те времена была мягкой, а на юге и весьма открытой. Не ясно, имеется ли в виду, что обувь была сделана полностью из золота, или была вышита золотыми нитями. Упоминание о том, что при ходьбе по камням она не издавала звук, позволяет скорее склонится к первому варианту.
Государство Тохань — в других доступных исторических и литературных записях подобное название больше не встречается.
Ван — титул, отчасти аналогичный княжескому. В системе иерархии власти,
установившейся после объединения Китая под династией Цинь, подразумевал вассальное подчинение Сыну Неба — императору. Автор истории, пишущий в танское время, мог подразумевать, что раз речь шла о временах до объединения Китая, тоханьский ван вполне мог быть независимым правителем.
Забили камнями из пращ — в тексте буквально говорится о том, что они «умерли от удара летающими камнями». Термин ‘летающие камни’ в текстах танской эпохи употребляется для описания боевых действий с катапультами и пращами. В контексте истории не ясно, были ли они казнены или погибли от камней, посланных иными силами. Однако, использование выражения ‘летающие камни’ и совпадение по времени с отъездом вана в своё государство, позволяют склониться к мысли о казни. В любом случае, побитие камнями — это вид казни, не распространённый в Китае. В таком случае, возможно, этим автор хотел подчеркнуть странность южных обычаев.
Дунцы очень горевали — возможно, потому что женщины все-таки были законными родственниками усопшего главы племени.
Ху — в танское время один ху был равен примерно 60 литрам.
Юнчжоу — округ, располагавшийся на территории современной провинции Гуанси и названный так впервые в 632 году.
Наньчжун — в танские времена это было собирательное название для южных земель.
Спасибо Даниилу Пахомову за любезную редакцию и серию вопросов, которые помогли расширить примечания.
Спасибо Mingqi за данную в свое время наводку на этот примечательный рассказ.
Для тех, кому интересно почитать чуть больше об этой истории, рекомендую следующие ссылки:
從»灰姑娘»原型看中西方文化內涵的差異— —以《灰姑娘》與《葉限》為例
«灰姑娘»故事的转输地――兼论中欧民间故事流播中的海上通道
Secret History Of The Mongols By Arthur Waley
Оригинал рассказа:
南人相傳，秦漢前有洞主吳氏，土人呼為吳洞。娶兩妻，一妻卒。有女名葉限，少惠，善鉤金，父愛之。末歲父卒，為後母所苦，常令樵險汲深。時嘗得一鱗，二寸余，赪鳍金目，遂潛養於盆水。日日長，易數器，大不能受，乃投於後池中。女所得餘食，輒沉以食之。女至池，魚必露首枕岸，他人至不復出。其母知之，每伺之，魚未嘗見也。因詐女曰「爾無勞乎，吾為爾新其襦。」乃易其弊衣。後令汲於他泉，計裏數裏也。母徐衣其女衣，袖利刃行向池。呼魚，魚即出首，因斤殺之，魚已長丈余。膳其肉，味倍常魚，藏其骨於郁棲之下。
逾日，女至向池，不復見魚矣，乃哭於野。忽有人被髮粗衣，自天而降，慰女曰「爾無哭，爾母殺爾魚矣，骨在糞下。爾歸，可取魚骨藏於室，所須第祈之，當隨爾也。」女用其言，金璣衣食隨欲而具。及洞節，母往，令女守庭果。女伺母行遠，亦往，衣翠紡上衣，躡金履。母所生女認之，謂母曰「此甚似姊也。」母亦疑之。女覺，遽反，遂遺一隻履，為洞人所得。母歸，但見女抱庭樹眠，亦不之慮。
其洞鄰海島，島中有國名陀汗，兵強，王數十島，水界數千裏。洞人遂貨其履於陀汗國，國主得之，命其左右履之，足小者履減一寸。乃令一國婦人履之，竟無一稱者。其輕如毛，履石無聲。陀汗王意其洞人以非道得之，遂禁錮而栲掠之，竟不知所從來。乃以是履棄之於道旁，即遍歷人家捕之，若有女履者，捕之以告。陀汗王怪之，乃搜其室，得葉限，令履之而信。葉限因衣翠紡衣，躡履而進，色若天人也。始具事於王，載魚骨與葉限俱還國。其母及女即為飛石擊死，洞人哀之，埋於石坑，命曰懊女冢。洞人以為禖祀，求女必應。
陀汗王至國，以葉限為上婦。一年，王貪求，祈於魚骨，寶玉無限。逾年，不復應。王乃葬魚骨於海岸，用珠百斛藏之，以金為際。至征卒叛時，將發以贍軍。一夕，為海潮所淪。
成式舊家人李士元聽說。士元本邕州洞中人，多記得南中怪事。
