В Юйюане увидел кучу черепицы и другого строительного материала, явно заготовленного для очередной реставрации. Среди прочего там лежал такой осколок надписи, вырезанной на традиционном темно-сером кирпиче.
По фрагменту было легко нагуглить ее всю:
砥平土脈胎自烏泥涇有靈
А вот понять, просто прочитав сходу, оказалось невозможно. Да и не мудрено, оказывается это часть парной надписи, посвященной тетушке Хуан (黃道婆, 1245-1330), которая в шанхайском местечке под названием Уницзин (乌泥泾) основала, после долгих мытарств, хлопкопрядильную мастерскую, принесшую затем славу и работу всему местечку на долгие столетия. А фраза переводится как:
словно полированное, с узором прожилок, суровьё обрело в Уницзине душу свою
Примечание: суровьё это некрашеная хлопчатобумажная ткань
Там же валялся камень, явно бывший постаментом для чего. На двух видимых его боках были иероглифы 癸酉 — это обозначение года в системе 60-летнем цикле. Но к чему это относится, я не знаю.
От одного из читателей я получил фотографию с вопросом о том, что же написано на этом фарфоровом блюдце.
По совпадению, я время от времени занимаюсь переводом книги “Бесподобные” (無雙譜) откуда, по моему субъективному мнению, взято больше половины образов и текстов, которые мы видим на фарфоре и других поделках времен цинской династии.
В данном случае, текст на блюдце был следующий:
伏生
濟南人故為秦博士能治尚書漢文欲召之生年九十餘老不能行乃使
Фу Шэн
Родом из Цзи-наня, ученый времен циньской [династии], глубоко изучал “Книгу Документов”. Ханьский Вэнь-[ван] хотел его призвать, но Шэн был годами старше девяносто лет и не мог путешествовать, тогда [Ван] приказал…
Это история про Фу Шэна и, что самое забавное, текст оборван. Видимо, делали для иностранного рынка и рассуждали, что эти заморские черти все равно не поймут.
Иллюстрация и текст — копия из книги “Бесподобные” (無雙譜) созданной в 17-м веке.
К сожалению, фотография несколько размытая, поэтому, я могу быть несправедлив в своей оценке грамотности мастерового, но как я вижу, более сложные иероглифы 濟, 為 написаны упрощено — что ни в коем случае не говорит о том, что это поздняя подделка. Наоборот, это показывает как упрощенные иероглифы были в обороте задолго до реформ середины 20 века.
Любопытно, что текст обрывается на середине фразы. Если мастеровой видел, что места мало, он мог бы закончить фразу на 不能行, вместо этого он стал писать следующие иероглифы 乃使 (и тогда…. ) и остановился как раз перед относительно сложным для написания иероглифом 鼂 (фамилия Чао). Наверное, мастеровой все-таки решил сберечь усилия и оставить фразу оборванной — и так сойдет!
С другой стороны, видно что по какой-то причине мастеровой решил писать по семь иероглифов в строке (что странно, потому что даже в стихотворных текстах длина написанной строки почти никогда не совпадает с длиной собственно стихотворной строки) и сделать надпись визуально симметричной — то есть, ровно по две строки справа и слева, что тоже не особо принято в Китае. Возможно, я зря критически отношусь к мастеровому — таков мог быть заказ для иностранного рынка.
Для сравнения, вот как выглядит оригинал этой иллюстрации с полным текстом.
И еще одна старая эпитафия, на которой следующая запись:
(фотография любезно предоставлена И. Мозиасом)
唐故魏博節度使檢校太尉兼中書令贈太師廬江何公墓誌銘
Могильная запись об умершем во время Династии Тан господине Хэ из Луцзяна, занимавшем должность правителя области Вэйбо, а также сочетавшего должности начальника столичной области и главного секретаря государственной канцелярии, которому был дарован титул наставника императора.
Другой фотографией из подборки на Ленте.ру, которая зацепила мой взгляд, была эта:
Thomas Child / Stephan Loewentheil Historical Photography of China Collection / Courtesy of the Sidney Mishkin Gallery
На фото можно увидеть медного быка, установленного по распоряжению Цян-луна в парке Ихэюань. Это место всегда было одним из моих любимых в столице и я часто думал о том, что было бы здорово суметь причитать, что же написано на быке.
Юй из [династии] Ся — он воды усмирил и про [его] быков железных пели оды. Их долг был важен — [рек] разливы успокоить, потомки потому и следуют примеру [делая таких быков]. Их создают, чтобы могли вмещать твердыню [неба], а видом чтобы были словно необъятная земля. Сам водяной дракон от них подальше убегает, а крокодилы-черепахи всякие тому подавно. Широкое же [озеро] Куньмин, что разлилось на много километров, пусть этот изваянный из металла бык чудесный охраняет, усмирив навеки. От самого [Дунтина], что в Бацю, посредством вод реки Хуай, все словно одной нитью пронзено. Хоть люди превозносят ханьского У-ди, а я завидую все ж Яо, что из Тана. Пусть знаки благостных знамений явятся у Западных Морей — смиренно ждем, что [Небо] счастье нам пошлет. Цян-лун, 12-й год правления с таким девизом.
Речь идет о легенде по которой Юй, после усмирения рек, ставил на дно в самых опасных местах железных быков, чтобы они отпугивали духов и другую нечисть, из-за проказней которой случались потопы и другие беды. В последних же строках Цян-лун хочет походить на другого императора древности — Яо, который правил мудро и добродетельно, за что Небо ему и посылало различные благожелательные знамения.
Еще одна одна старая эпитафия. На этой плите следующая запись:
(фотография любезно предоставлена И. Мозиасом)
大唐故汝州剌史賈君及妻清河縣夫人房氏墓誌
Могильная запись об умершем во время Великой Династии Тан господине Цзя Цзюнь, занимавшем должность правителя области Жучжоу и его жене, урожденной Фан из уезда Цинхэ.
Признаюсь, подробностей жизни этого человека не искал — мне просто понравился шрифт надписи.
Мне всегда нравились старые надгробные эпитафии в Китае. В первую очередь потому, что они выполнены красивыми шрифтами. На этой плите следующая запись:
(фотография любезно предоставлена И. Мозиасом)
唐贈太師燕文貞公張公墓誌
Могильная запись о господине Чжане, [с титулом] Яньский гун и [с посмертным титулом] Образованный и Лояльный, которому при танской [династии] был дарован титул тайши.
Такие плиты — это только верхние части надгробий. Кроме них, на собственно самих плитах, записывался текст самой эпитафии, где описывалась жизнь и достижения покойного.
В данном случае, это Чжан Юэ (張説, 667 — 730) — известный политик и литератор танской династии.
Про эту надгробную плиту опубликовано интересное расследование, которое можно скачать здесь, но на китайском языке.
На смерть Чжан Юэ танский поэт Сунь Ти (孫逖, 696 — 761) написал две элегии, в которых восхвалял достоинства ушедшего и то, что он при жизни смог в полной мере использовать свои таланты.
Эта часть светильника мне понравилась больше всего — на ней не было текста, а только веселый мужик, игральные кости и, как я подумал, бутылки с алкоголем.
Но я не увидел самого главного, пока мне на это не указал Георгий Дунаев — текст на этой грани светильника был! Только почему-то замазанный.
По изданию 1694 года я восстановил текст и понял, кто является изображенным персонажем, а также узнал, что именно находится в бутылках. Но вот почему текст был замазан, я не знаю. Возможно, в нем содержались ошибки, показывающие неграмотность художника или недопустимое расхождение с оригинальным текстом?
Шуба Чан-цзунца
Сидя на журавле и поигрывая на флейте, [Чан-цзун] кружился по двору. Лицо юноши было красным, как цветы лотоса. Влиятельные лица состязались между собой, кому править кнутом и вожжами. И только Лян-гун мог со смехом сдернуть шубу. Сердцем бескорыстный, [Ди] служил ради династии Тан, а не ради титулов. При Дворе столкнувшись с алчностью, он с азартом сделал ставку и обыграл чиновничка-фаворита* словно сосунка. [Ди] был настолько умен и сообразителен, что после него подобных уже и не знали.
Шэ Тан
Пояснения
В этой истории главный персонаж — Ди Жэнь-цзе — знаменитый чиновник Танской эпохи, который также играл большую роль при дворе единственной женщины-императора, У Цзэ-тянь.
Чан-цзун — полное имя Чжан Чан-цзун, один из фаворитов У Цзэтянь.
В самой истории смешивается рассказ о нескольких событиях. Сановники, желая угодить У Цзэтянь, назвали Чан-цзуна перевоплощением Цзи Цзина (姬晉), который улетел в небо на журавле, став бессмертным. Поэтому У Цзэтянь наряжала Чан-цзуна в наряд из перьев и он катался по двору на деревянном журавле. Тут, в нескольких иероглифах, показан уровень привязанности к фавориту, выходящий за рамки разумного. Затем, словами о том, что знатные люди пытаются схватить вожжи, дается понять о борьбе фаворитов и чиновников за внимание и расположение императрицы. И в конце говорится о том, как однажды прийдя на прием, Ди увидел, что никто не работает, а все восхищенно хвалят красоту Чан-цзун, который красуется в полученной от императрицы шикарной шубе. Тогда Ди прямо при императрице сел играть с ним в «шуан-лу» (雙陸) — игру, весьма похожую на нарды, поставив на кон свою чиновничью робу против шубы. Быстро выиграв, он сдернул шубу с фаворита и, с разрешения императрицы, удалился. Данным пассажем показывается, что Ди не боялся и не заискивал перед фаворитами императрицы, а служил честно. Вся его долгая карьера и роль, которую он посмертно сыграл в восстановлении династии Тан, это подтверждают.
Так, а что же в бутылках? Все гораздо проще — это не бутылки, это те фишки, которые использовались в игре «шуан-лу», вместе с костями, которые мы тоже видим на изображении. Я считаю, что это прекрасный пример того, как основываясь на наших представлениях, мы видим на картинке вовсе не то, что на ней изображено.
Старый ученый прожил больше девяноста лет. Когда случилось циньское сожжение [книг], спрятал книги в стене. Основные уложения и предначертания Государей что вечны, как земля и небо и неувядаемы, до тех пор пока камни не летают и море не расступается — их сохранил на земле Цзинаня этот старик.
Пояснения
Тут рассказывается о Фу Шэне (伏勝), который в зрелые годы, во время уничтожения книг, организованного Цин Шихуаном, спрятал Книгу Документов (尚書) в стене своего дома или, по другой версии, заучил ее наизусть. В любом случае, к тому времени, когда ханьский император Вэнь-ди стал разыскивать утраченное наследие, Фу Шэну было уже больше 90 лет, но он смог не только восстановить текст этого важного канона, но и создать круг учеников, с которыми он начал составление поясняющих комментариев.
Вопросы
Выражение 石飛海立 я не смог найти в понятном контексте и мне любопытно, правильно ли я его понял и перевел. Если образно фраза “камни летают” еще понятна, то “море станет вертикально” 海立 — вызывает сомнения, может быть я что-то не так понял? В других местах в интернете, тоже связанных со сборником “Список Неповторимых”, эта фраза приводится как 石飛海生, что не добавляет ясности, потому что, как перевести 海生 — “море разродится”?
Не совсем я уверен в правильности досконального понимания оборота 濟南道上存一叟. С одной стороны, мой перевод, это, похоже, единственная логичная трактовка — потому что Фу Шэн был родом из Цзинаня и сохранил книгу именно там. Но вот оборот буквально значащий “на дороге” 道上 несколько смущает.
Мадам Цао
Жена в семье Цао, урожденная Бань, по имени Цзи, продолжила и завершила книги, неоконченные отцом и страшим братом.
Императрица и ее фрейлины почитали [Цао] за учителя. Сначала [она трудилась] в [библиотеке] Шицюй, потом в [библиотеке] Тяньлу и все на пустой желудок. Ведь была книга отца и старшего брата, которую те не смогли закончить, так разве могла она оставаться красавицей в расписных комнатах?
Пояснения
Речь идет о Бань Чжао — по ссылке можно прочитать подробную информацию об этой выдающейся женщине-ученом.
Библиотеки Шицюй и Тяньлу — это залы в императорском дворце, где хранились записи, работая с которыми Бань Чжао продолжала труд отца и брата над историей Восточной Хань.
Обратите внимание, что в обращении 大家, иероглиф 家 имеет чтение gu, а не jia. То есть, это Цао дагу, а не Цао дацзя!
Вопросы
Мне не понятно, при чем тут “пустой желудок” (枵腹) — как я понимаю, лично император позволил ей работать над продолжением динайстийной хроники и, будучи постоянно принимаемой при дворе, Бань не должна была испытывать нужды. Или тут имеется в виду, что она забывала есть, когда работала над книгами?
Не так давно мне довелось побывать в запасниках люблянского этнографического музея, где нам показали часть коллекции Ивана Скушека (Ivan Skušek, 1877-1947) и его жены Марии, урожденной Тсунеко Кондо Кавасе (Tsuneko Kondo Kavase, 1893-1963).
У Ивана была интересная судьба — оказавшись в Первую мировую войну на австрийском судне, которое шло на помощь немцам в Циндао, был пленен японцами и пробыл в качестве пленного больше 5 лет в Пекине. Я не представляю себе, что он там делал и какой доход он мог иметь, но в начале 20-х он вернулся в Словению и смог отправить себе по почте (!) все то, что он приобрел за время плена. По тем предметам, которые я видел лично — огромная мебель, большие железные гонги, тяжелейшая керамика с крыш, сборный деревянный макет дворца в высоту больше метра, одежда, статуэтки, пики и алебарды — он привез из Китая минимум 5 тонн громоздких вещей, а то и все 10! И да, в плену он познакомился с японкой, которая стала его женой и приехала с ним в Словению.
Тут я оставлю Ивана, потому что больше подробностей о его судьбе я не знаю, кроме того, что коллекцию он завещал государству. Но музей толком не знает, что с ней делать до сих пор, вот она и лежит в запасниках.
Из немногих вещей, которые я успел сфотографировать, поскольку осмотр был довольно непродолжительным, были две стоящих у стены шестиугольных светильника. Конечно же, я сфотографировал их, потому что увидел текст и захотел его понять. Как оказалось, всего у меня получились хоть чуть-чуть четкими только 4 фотографии.
Сразу скажу, что сами предметы не являются чем-то уникальным — это просто светильники, в которые вставляли свечу и подвешивали куда-либо. Изображения также не отличаются особой красотой, а тексты представляют собой короткие фразы о выдающихся людях и их основных заслугах, сделанные в назидание детям и, наверное, взрослым.
При этом как изображения, так и тексты, базируются на имевшем широкое хождение во время цинской династии сборнике иллюстраций с историями про 40 персонажей из разных эпох, под названием “Список Неповторимых” (無雙譜). Этот сборник послужил источником оформительского решения большого числа бытовых предметов — посуды, светильников, ваз и прочего.
Найдя сканы издания 1694 года, я увидел, что на каждого персонажа отводится по две страницы: на первой изображен он сам и дана краткая справка о его происхождении и главных причинах, почему он считается уникальным персонажем китайской истории. На второй находится небольшой текст с историей и изображения предметов, имеющих отношение к истории, изложенной в тексте.
На светильниках из Этномузея, как я смог понять, художник решил приводить только содержание вторых страниц — с историей, но без краткой биографии. На некоторых изображениях, при этом, он заполнял пространство рисунком персонажа, взятым из первой страницы. Именно поэтому у неподготовленного читателя может создаться впечатление, что история взята «из воздуха», а главный ее герой даже не упомянут по имени. Для китайского же пользователя тех времен все эти персонажи должны были быть хорошо знакомы, и если и возникала необходимость в том, чтобы освежить свои знания об их биографии, то брался сам сборник и в нем находилась нужная информация.
Видимо, сборник часто служил некой отправной точкой для оформителей, которые брали из него сколько считали нужным в зависимости от размера «холста», своих представлений о прекрасном и требований подачи дидактического материала. К этому выводу я пришел, просмотрев в интернете изображения предметов и самих сборников.
五彩相宣廣八寸織得回文寄妾恨文中能織君心回襄江愁煞趙陽台
Пятью цветами, что друг друга оттеняли, на восьми цунях, [Су Хуэй] соткала палиндром и отослала, [излив] печаль [покинутой] жены. Теми письменами смогла вернуть сердце мужа и [сопернице] Чжао Янтай в Сянцзяне причинить печаль.
璇璣圖 Небесной Сферы Палиндром
䠶堂 Шэ Тан
Пояснения
Речь идет о Су Хуэй (4 в.) и ее палиндроме размером 29 на 29 иероглифов, который можно прочесть 7940 способами. Я очень советую пройти по ссылкам и посмотреть на ее шедевр, непревзойденный до сих пор, а заодно подумать об особенностях китайской письменности, позволяющей создать такие произведения. Понятно, что перевод этого мега-палиндрома на русский язык очень затруднителен, если не сказать, бессмыслен.
Небесной Сферы Палиндром — буквально означает “Схема [в форме] Самоцвета и Жемчужины”. Под самоцветом и жемчужиной в частности имеются в виду β и γ Большой Медведицы, а в общем изображение небесной сферы. Под этим названием палиндром вошел в историю.
Шэ Тан — это псевдоним художника Цзинь Ши (金史), со вторым именем Гу Лян (古良), жившего в 17 веке и нарисовавшего эти иллюстрации. Буквально этот псевдоним означает Зал для Стрельбы из Лука. Также Цзинь был известен под псевдонимом Нань Лин (南陵), из-за чего этот сборник также называется “Список Неповторимых от Нань Лина” (南陵無雙普). Безусловно, указание имени автора оригинала сделано не с целью защиты его авторских прав, а для того, чтобы придать хоть какой-то налет респектабельности этой довольно грубой копии.
