Не уверен, был ли уже перевод этого стихотворения на китайский язык, но в свете эпидемии коронавируса, мне кажется, это самый актуальный образец творчества Бродского.
В качестве упражнения я решил перевести его в формате 6+4 иероглифов на строку, сохраняя рифму между строками. Кроме того, в нескольких моментах, которые при прямом переводе теряют смысл и требуют сносок и пояснений, я решил попробовать использовать китайские образы. Насколько это удалось, надо спрашивать именно китайских читателей.
«Не выходи из комнаты, не совершай ошибку…» Иосиф Бродский
《你别离开房间，别犯错误》约瑟夫·布罗茨基
Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку? За дверью бессмысленно все, особенно — возглас счастья. Только в уборную — и сразу же возвращайся.
О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора. Потому что пространство сделано из коридора и кончается счетчиком. А если войдет живая милка, пасть разевая, выгони не раздевая.
不要离开房间 不要打的 走廊就是宇宙 唯存有地 电表为其限。如 真奶侵来 张大口。不脱衣 叫她滚开
Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло. Что интересней на свете стены и стула? Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?
你别离开房间 假装感冒 比房壁和座椅 何物更好？ 何必离开此处 毕竟暮归 最好跟前一样 殆则残废
О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу. В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной. Ты написал много букв; еще одна будет лишней.
不要离开房间 酣歌狂舞 披外套于裸体 鞋于赤足 前厅味道：白菜、 滑雪板膏 你写了太多字 加一就孬
Не выходи из комнаты. О, пускай только комната догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция. Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.
Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были. Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели, слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.
Краткое содержание: разгромная критика существующего перевода “Отче наш” на вэньянь и новый перевод этой молитвы.
Благодаря @oleg_dkd в телеграмме, который разместил ссылку на Marsh’s Library Exhibits, я увидел скан страницы из книги Benjamin Motte, The Lord’s Prayer in above a hundred languages, versions, and characters. Oratio Dominica … plus centum linguis, versionibus, aut characteribus reddita & expressa (London, 1700). В ней, как видно из названия, приводятся тексты молитвы “Отче наш” на разных языках, а конкретно на этой — на китайском.
Для переписчика XVII века, который явно видел иероглифы первый раз в жизни, работа сделана хорошо — почти все иероглифы можно легко распознать, а их крайняя корявость даже мила и может послужить вдохновением для создания современного шрифта.
Что же касается текста, то вот его транскрипция и она наводит на интересные вопросы.
На всякий случай, вот как молитва выглядит на русском языке в синодальном переводе:
Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь. — (Мф. 6:9—13)
На китайских христианских сайтах эта молитва приводится в очень схожем виде: буквально пара иероглифов иные и нет последней фразы, потому что она из Евангелия от Матфея и ее нет в Евангелии от Луки. В любом случае, о ней позже. И к молитве идет подпись, что она написана на вэньяне — литературном языке.
На самом деле, это не вэньянь, а весьма неудачная, на мой взгляд, попытка буквального перевода латинского текста. Причем, главной проблемой видится то, что переводчики так и не определились, на какой язык они переводят. На классический литературный вэньянь — отсюда чудом затесавшиеся частицы 者 и 焉, и почти высокий штиль оборота 無窮世之世 (во веки веков), и некоторые элементы грамматики. Или все-таки на живой язык улицы — отсюда простонародное 我等, предельно плоский стиль, отсутствие пунктуационных маркеров и, главное, довольно топорная, но может быть отражавшая ходивший там и тогда разговорный язык, грамматика.
Обычно, если где-либо решают указать автора этого перевода, то пишут, что он сделан Маттео Риччи с помощью Сюй Гуан-ци (徐光啓). Однако, у меня есть большие сомнения по этому поводу. Дело в том, что простое ознакомление с текстами, которые писал Риччи на вэньяне, показывает разительно более высокое владение языком и стилем, чем то, что мы видим в этом тексте. Что уж говорить про Сюя, который был очень образованным человеком и настолько топорный текст, скорее всего, не смог бы написать, даже если бы захотел. Кроме того, нигде в описании работ Риччи я не нашел упоминания о том, что он переводил эту молитву.
Но, в любом случае, так как молитва эта уже приводится в книге 1700 года, ее могли перевести на китайский язык только иезуиты. Будет не лишним напомнить, что в XVI и XVII веках еще никто Новый Завет на китайский не переводил, потому что это просто напросто не было приоритетом в процессе конвертации китайцев в христианскую веру. И вообще, самый первый перевод Нового Завета на вэньянь был сделан архимандритом Гурием (Карповым) с православной версии Библии к 1863 году. К тексту “Отче наш” в переводе архимандрита Гурия также вернемся позже.
Глядя же на перевод, который вынесен в начало текста, кажется логичным предположить, что иезуиты стремились к тому, чтобы их понимала малограмотная или вовсе неграмотная улица. Но, с другой стороны, мы знаем, что именно образованная публика была их целевой аудиторией, потому что позволяло быстрее нарастить критическую массу. В итоге, по моему мнению, из главной молитвы получился некий франкенштейн, который наверняка казался диким для образованных китайцев. Впрочем, первую порцию подобного шока они получили еще с десяток веков назад, когда на китайский язык стали переводить буддийские тексты. И я не уверен, насколько эта молитва воспринималась на слух впервые услышавшими ее — даже не столько из-за ее сложности, а просто потому, что во многом это был буквальный перевод, использующий обороты и концепции, непонятные китайцам.
Именно потому, что эта молитва явно нуждалась в предварительном разъяснении прежде, чем новообращенный мог ее учить наизусть, непонятно для чего ее надо было делать столь некрасивой. Ведь более элегантный текст учился бы лучше. И при это речь не идет о том, что надо было значительно отходить от оригинала — надо было сделать всего лишь хороший перевод.
Однако, по той или иной причине, этот перевод стал почти каноническим и на нем основано большое количество более поздних переводов — видимо, даже лучше владевшие китайским языком последователи приходили к умозаключению, что выгоднее не менять текст радикально, так как основная масса верующих к нему уже привыкла.
Чтобы не быть голословным в своих претензиях, приведу те моменты, которые вызывают у меня больше всего вопросов.
Начнем с названия: 主經 — “Канон Господа”. Тут явно упущено 天, но это скорее вопросы к копиисту именно этой книги. Что касается использования 經 — “канон” для столь короткого текста, наверное это еще можно принять, так как не очень длинные буддийские сутры тоже переводились этим словом. Но все-таки, это молитва, а не учение, и явно можно было найти слово более точно описывающее этот текст.
在天我等父者 — пусть мы можем поспорить о самой концепции “на небе отец наш”, это работа священника объяснить подобное. И если 父者 мы видим во многих старых текстах, хотя и больше с оттенком “тот отец, некий отец”, то употребление такой классической формы с простонародным 我等 “мы” выглядит странно. Кстати, если посмотреть все сочинения от Маттео Риччи и Сюй Гуан-ци, которые есть на https://www.wikisource.org, то можно увидеть, что 我等 не встречается ни разу! Сразу для тех, кто будет проверять: в “Трактате о Дружбе” во фразе 與仇人無所害我等焉 иероглиф 等 означает “равно, так же как и” и не относится к 我. Можно, конечно, сказать, что 者 здесь выступает не как служебное слово по отношению к 父, а как оформление паузы, как пунктуационный знак. Это было бы странно, потому что во всем тексте есть только 父者 и 債者 — оба явно используют 者 как суффикс активно действующего лица.
我等願爾名成聖 — все-таки, для китайцев того времени выражение “мы желаем, что имя твое стало мудрым” должно было быть странным. Для тех, кто не знал о христианстве просто по грамматическим причинам — могли стать мудрыми люди, а не имена. А у знающих учение должен был возникнуть вопрос: каким это образом превращение имени Всемогущего Господа в нечто святое зависит от наших желаний?
爾國臨格 — любопытно, но похоже, что 格 это описка переводчика/переписчика, которая увековечилась уже на без малого 500 лет. Скорее всего, вместо не имеющего тут смысла 格 (рама, клетка, тип, правила), должен был стоять 佫 (приходить). Но, что имеем, то и передаем из поколения в поколение. 臨格, при этом, в значении “приходить” используется только в христианском контексте.
爾旨承行於地如於天焉 — очень странное использование 焉. Когда эта частица ставится в конце предложения, она обозначает/подчеркивает либо место, либо область действия, либо объект действия, либо субъект действия. В любом случае, это аналог “там, туда, ему/тому, из-за него/того, этот/тот”. Например, в знаменитой фразе 三人行必有我師焉, частица 焉 указывает, что 我師 будет среди 三人. То есть, “три человека идут, обязательно есть мой учитель там/среди них”. В данном же случае, 焉 стоит сразу после 天 — и определяет именно его, создавая тавтологию, которая еще и грамматически выглядит некрасиво: “да будет воля Твоя и на земле, как на небе там”. Если уж подчеркивать, где будет воля Господня, то именно на земле — потому что это есть стремление верующего. На небе воля Господа и так подразумевается. В целом, возникает ощущение, что переводчик видел в текстах частицу 焉, она ему казалась маркером культурности, вот он и вставил ее слегка наобум, но куда ему показалось подходящим.
我等望 爾今日與我我日用糧 — ну, тут вообще полное ощущение, что это писал иностранец. Мало того, что 我 идет два раза, что выглядит в лучшем случае как попытка имитации исключительно разговорной речи, так еще и 日用糧 это просто калька с латыни quotidie panem — “хлеб насущный”, а точнее “хлеб на сей день”. В китайском языке не было выражения 日用糧 или похожих на него. Оно пришло именно из этой молитвы. Если посмотреть все 377 случаев, где в основном корпусе классических китайских текстов встречается выражение 日用 — “пользоваться каждый день”, то можно увидеть, что нет ни одного, имеющего отношение к концепции “каждодневное пропитание”.
而免我債如我亦減負我債者 又不我許陷於誘惑 — тут придерусь только к тому странному пункту, что сначала переводчик старательно использовал “мы/наш”, а начиная фразой выше и продолжая в этих строках, решительно перешел на единственное число “я, мне, меня”. И это при том, что в латинском тексте все время употребляется множественное число. Такое ощущение, что переводчик прозрел: “Батюшки, да в китайском же, если нет особой важности в указании на множественное число, можно пользоваться единственным! Что же я, ай-яй, зря выше ставил 等, когда одним 我 можно было обойтись”. Хотя, и к остальному можно придраться.
乃救我於凶惡 — и тут не могу отделаться от ощущения, что переводил недоучка. Ладно, оставим вопрос перевода дьявола как 凶惡, что есть более обезличенное “зло”. Это, предположим, объяснит священник. Но! С точки зрения грамматики, ведь 救我於凶惡 означает “спаси меня у (!) лукавого”. 於 в таком контексте грамматически значит либо место, в котором происходит спасение, либо — гораздо чаще — у кого просят спасти. Грамматически получается каша, в лучшем случае, мало осмысленная.
И, наконец, последняя фраза, которая есть только в Евангелии от Матфея и которая окончательно показывает, что переводил этот текст иностранец, с вэньянем знакомый, но явно не на должной высоте. 國能福是爾於無窮世之世 — грамматически тут просто полный провал. Мало того, что 國能福 “царство, возможность, счастье” есть крайне рискованный перевод для regnum et potentia et gloria — “Царство и сила и слава”, так еще и грамматически мы получаем “царство, возможность, счастье есть ты на веки вечные”, хотя сделать именно “твои” было бы очень просто — поставив 國能福 после 爾. Но и так фраза бы смотрелась очень коряво.
Отдельным интересным моментом, возвращающим нас к переписчику, выступают пробелы. В китайском тексте их не могло быть. Но, так как точки и прочие знаки пунктуации западного типа тогда еще не использовались, можно представить себе, как переписчик говорит: “Ну ладно, нет точек и нет разделения между словами, но предложения же надо как-либо отделять?” И лепит пробелы там, где он по подстрочнику нашел окончания фраз — благо с таким текстом-калькой это реально не сложно. Правда, и тут в паре мест он ошибся, но в вину переписчику мы это ставить не можем.
В итоге, претензии есть к каждой фразе и — повторюсь — мне совершенно не ясно, как именно такой перевод стал образцом, который не решались изменить даже несколько столетий спустя. А между тем, в упомянутом выше первом переводе Нового Завета на вэньянь, сделанном архимандритом Гурием, “Отче наш” выглядит весьма похоже — исправлены только самые вопиющие ошибки:
Тем, кто еще не устал от вопросов перевода “Отче наш”, рекомендую посмотреть разбор другой ранней версии от иезуитов, где я цеплялся больше к иным аспектам: https://www.papahuhu.com/archive/201804273787/
Ну, а тем, кому и этого мало, могу показать еще фото, где молитва записана уже на современном китайском, зато с использованием местоимения 祢.
“Отче наш” на вэньяне однозначно можно улучшить. И такие попытки были, но, увы, не вошли в мейнстрим. Но об этом, если не забуду, в другой раз.
Ну и конечно же, самое радикальное напоследок. Вот как я перевел “Отче наш” на вэньянь, придав молитве форму 五言古詩:
хворост, рис, масло, соль, соус, уксус, чай каждая из тех вещей есть в доме у других конец года, день холодный коль дел нет никаких в храме Чжутан цветом сливы взор свой услаждай
третье четверостишие о настроениях в народе, отосланное императорскому цензору Е (Гун Сюй)
нет в котелке зерна крупицы нет хвороста в печи остались лишь акация с сосною* от бедности спасти часть продал и спалил остаток вчистую все срубив как жаль, что эти яд и ужас до мертвых уж дошли
У Ван Ши-пэна (王十朋) есть стих под названием «Двоюродный брат Вань Да-нянь ночевал в кабинете у начальника области, где его доставали мыши, комары и блохи так, что он не мог мирно спать. Глядя на эти три напасти он задался вопросом, для чего их создало мироздание. Наставляю его в стихотворении» (表弟萬大年宿郡齋爲鼠蚊蚤所苦夜不安寢目爲三害某輒申造物之意諭之以詩).
В нем есть такие строки:
毋如老外兄 不學首空皓 Не будь как твой старый двоюродный брат Который не учился и напрасно остался с седой головой
Если бы я делал майки для лаоваев, я бы обязательно сделал одну с такой надписью.
