поэзия

Переводы бохайской поэзии, выправление смыслов

Недавно прочел статью “Батлы не нашего времени: когда дипломаты умели говорить стихами и танцевать” от Юрия Уфимцева. Сверил переводы стихов с оригиналом, сделал подстрочники.

Перевод Уфимцева №1:
Южный ветер – он приносит мысли из дома.
Гуси с севера кричат о доме.
Звон колокольчиков зовет к дороге.
Я же,
Как вечный смотритель, на далекой приграничной почтовой станции

Оригинал:
《出雲州書情寄兩敕使》王孝廉
南風海路連歸思
北雁長天引旅情
賴有鏘鏘雙鳳伴
莫愁多日住邊亭

Мой подстрочник:

в Идзумо пишу о чувствах и отправляю двум императорским посланникам (Ван Сяо-лянь)

ветер с юга, дорога вдоль моря
  вызывают думы о возвращении
гуси на север, необъятность неба
  настраивают чувства на путь
только благодаря тому, что поют
  два феникса рядом
не печалюсь, что много дней уже
  живу на краю земли

Примечание:
Два феникса — здесь иносказательно о двух посланниках, к которым обращено это стихотворение и которые, скорее всего, составляли компанию Сяо-ляню в японской области Идзумо.

Перевод Уфимцева №2:
Распорядитель банкета что-то еще бормочет,
Но гости пьяны в стельку и лежат в ожидании выезда в столицу.
Кажется, бог дождя знает сокровенное желание послов промочить горло,
И такое чувство, что ароматная вода везде –
Снаружи и внутри

Оригинал:
《春日對雨得情字》王孝廉
主人開宴在邊廳
客醉如泥等上京
疑是雨師知聖意
甘滋芳潤灑羈情

мой подстрочник:

в дождливый весенний день пишу на рифму иероглифа цин (Ван Сяо-лянь)

хозяин пир устроил в земле приграничной
  гости в зюзю напились, въезд ожидая в столицу
богу дождя будто ведома Высочайшая воля
  ароматами сладкими все увлажнил, дорожную тоску ослабив

Примечание:
Дождь — благое предзнаменование на пути в столицу. Так как речь идет о весне, автор также подчеркивает, что все цветет и пахнет.

Перевод Уфимцева №3:
Приморское государство явилось ко двору издалека,
Но через сто лет возлияний уже спокойно видишь его за далями.
А взглянешь в другую сторону – видишь место, куда садится солнце.
Поднимешь голову – пятицветные облака повсюду.
Да здравствует приморское государство,
Явившееся издалека!

Оригинал:
《奉敕陪內宴》王孝廉
海國來朝自遠方
百年一醉謁天裳
日宮座外何攸見
五色雲飛萬歲光

Мой подстрочник:

получил повеление явиться на пир во дворце (Ван Сяо-лянь)

с приморской страны, да ко Двору,
   прибыл издалека
раз за сто лет сильно напился
   отправился на небеса
возле дворца, где Солнце живет
   что же увиделось мне?
благочестивые облака шлют
   долголетия свет

Примечание:
Это образец восхваляющих стихов, которые писали на пиру, почти всегда вдаваясь в преувеличения. Тут мы видим, что Ван говорит об роскоши пира — раз в сто лет на таком пиру побываешь! И говорит о том, что напившись, словно побывал на Небе, где увидел, как высшие силы благоволят правителю.
Любопытно отметить, что выражение 天裳 буквально “небесные одежды” — гапакс. Возможно, иероглиф 裳 это ошибка переписчика. Весь контекст стиха и фразы подразумевает, что автор сравнивал пир во дворце с попаданием на небеса.

Один факт мне показался интересным — Уфимцев называет Ван Сяо-ляня другом Ли Бо, и даже пишет:

Как это созвучно прощальной поэме, написанной при расставании много десятилетий назад великим небожителем Ли Бо своему уже тогда немолодому другу Ван Сяоляню:

Цветы акации давно не спят.
Все в ожидании,
Когда ветер разольет реки и превратит сушу в море.
Наполнит паруса и двинет корабль старины Сяоляня
Туда, где вода сходится с небом
И встает солнце.

Помимо того, что стих Ли Бо переведен неправильно, надо заметить следующее. Годы жизни Ли Бо мы знаем: 701-762. Год посольства Ван Сяо-ляня в Японию — 814, год его смерти там же — 816. Даже если мы предположим, что Вану было 60 лет на момент посольства, то он родился в 754 году. Похоже, что автор статьи делает вывод, что Ван был другом Ли Бо только на основании названия стихотворения 《送王孝廉覲省》.

Оригинал:
《送王孝廉覲省》李白
彭蠡將天合
姑蘇在日邊
寧親候海色
欲動孝廉船
窈窕晴江轉
參差遠岫連
相思無晝夜
東泣似長川

мой подстрочник:

провожаю скромного и почтительного Вана навестить родителей (Ли Бо)

озеро Пэнли с небом сливается
   Сучжоу там, где солнце встает
родных успокоить, ждешь у воды погоды
   и поплывет лодка почтительно-скромного таланта
тихая и глубокая поворачивает чистая река
   нагромождаясь вдалеке вздымаются пики
дни и ночи буду о тебе вспоминать
   к востоку слезы покатятся потоком

Примечания:

Скорее всего, Сяолянь тут не имя, а устоявшее обозначение почтительного к родителям и скромного человека. Также это название использовалось для людей, после местных экзаменов рекомендуемых Двору в качестве чиновников.

Озеро Пэнли (Поянху) находится в провинции Цзянси, оттуда Ван поплывет через озеро и затем по Янцзы, до Сучжоу.

Лодка почтительно скромного гения — это устоявшийся оборот, пришедший из сборника Лю И-цина “Новые речи по свету ходящие” (刘义庆《世说新语》, V в.), обозначающий талантливых людей. Ли Бо тут обыгрывает тот факт, что Ван готовится отплыть на лодке.

поэзия

《過霍子磐故居時霍已入都》趙鼎臣

月下一壺酒
故人於此同
故人今不見
明月又成空

Проходил мимо старого дома Хо Цзы-паня, а Хо уже переехал в столицу (Чжао Дин-чэнь)

под луной чайник вина один
   с другом старым здесь делил
старого друга сегодня не вижу
   месяц ясный тоже пустым обратился
поэзия

《偶題五言絕句五首 其三》方回

春秋踰致仕
南北粗知名
有客來相問
如何不治生

написал пять четверостиший, третье (Фан Хуй)

весны и осени живу оставив службу
   на юге и на севере известен понемногу
гости приходят, у меня интересуясь
  как вышло, что по жизни не устроен

P.S. Это перевод №500 в рубрике “поэзия”

поэзия

《苔錢》葉紹翁

家貧地上却錢流
朽貫年深不可收
若使用之堪買爵
等閑門巷亦封侯

монетки мха (Е Шао-вэн)

беден мой дом, но во дворе
   денег полно
не подобрать, сгнили верёвки
   связок давно
герцога титул если б на них
   выкупил я
в нашем селе были бы все
   сплошные графья

поэзия

《呂八見寄郡內書懷因而戲和》劉禹錫

文苑振金聲
循良冠百城
不知今史氏
何處列君名

В шутку отвечаю на полученное в уездном городе письмо от Люй Ба, где он изливает душу (Лю Юй-си)

среди кругов культурных зазвенела слава
   сонмы чиновников превзойдены в достоинствах
не знаю нынешней истории писатель
  в который список имя твое впишет
поэзия

《郡城樓送明卿 其一》李攀龍

西來山色滿城頭
東望漳河入檻流
傲吏嵗時頻卧閤
故人風雨一登樓
亂離王粲逢多病
著作虞卿老自愁
君到長安相問訊
誰憐五月有披裘

на башне городской стены уездного города провожаю Мин Цина, первое (Ли Пань-лун)

заполнили с запада горы
стены городской навершия
возле перил к востоку
несет свои воды Чжанхэ
годами чиновник гордый*
валяется в кабинете
друг же в дождь и ветер
на башню всходит один
в смутное время Ван Цань*
болезней нажил немало
министр Юй* средь писаний
старел одиноко печалясь
ты как в Чанъань доберешься
весточки мне присылай
кто же еще пожалеет
отшельника в шкуре средь лета*

Примечания:

гордый чиновник — начиная с Чжуан-цзы так называли чиновников, которые не выслуживались перед старшими и предпочитали занимать более низкие должности, чем лезть по карьерной лестнице. Скорее всего автор подразумевает себя — он служил в уездных городах, не рвался в столицу и часто под разными предлогами уходил со службы в самоизоляцию.

Ван Цань — талантливый чиновник и литератор, живший во время смуты Троецарствия и служивший у Цао Цао.

Юй-министр — в эпоху Воюющих Царств служил в Чжао, в конце карьеры был вынужден бежать из Чжао и закончил свои дни за написанием анналов “Весны и осени господина Юя” (虞氏春秋).

отшельник в шкуре средь лета — образно о человеке, которому чужды мирские соблазны. Тут автор подразумевает себя в роли отшельника.

Смысл стихотворения в том, что Пань-лунь провожает товарища на повышение в столицу и говорит ему, что те, кто слишком много искренних усилий посвящали службе, обычно заканчивали жизнь в болезнях и одиночестве. Уж лучше быть на вторых ролях в провинции….

Это стихотворение в 80-е переводил Илья Смирнов. Ниже привожу его перевод («Светлый источник», Москва, 1989, издательство «Правда»), который наглядно показывает, как было тяжело переводить поэзию в условиях ограниченного доступа к китайским материалам. Ведь если какое-то выражение, или скорее его вариацию, переводчик не мог найти в бумажном словаре, который был в его распоряжении, ему оставалось только догадываться о том, что мог иметь в виду автор. И часто эти догадки были не совсем верными.

В окружном городе провожаю друга

На западе яркие склоны гор
над городскою стеной.
Взгляни на восток — там воды Чжанхэ
текут в резном огражденье.
Погрязшие в чванстве проводят дни,
скучая в пышных палатах.
Зато друзья и в годину невзгод
бессменно на башне высокой.
Ван Цань благородный укрылся от смут —
вам выпали горшие беды,
И больше печалей изведали вы,
чем Юй, сановник из Чжао.
Недавно в Чанъани встречались мы,
обменивались новостями.
А кто посочувствует: в пятой луне
должны вы в меха облачиться.
двустишия, поэзия

《率飲亭二十絕 其五》王十朋

老去識交情
興來懷酒伴
山林車馬稀
風月壺觴滿

пятое из двадцати четверостиший о беседке “Напивайся” (Ван Ши-пэн)

годы уходят, дружбы ценишь чувство
   в моменты счастья сопитейников лелей
лес горный, где повозки, кони редки
   луна и ветер, чайник с чаркою полны

Иностранцу нельзя оценивать качество китайского классического стихотворения. Особенно, выбранного наугад и задевшего взгляд в силу особенностей личного восприятия, не имеющих отношения к его относительному позиционированию в корпусе произведений своей эпохи.

Но, так как этот стих мне понравился, хочу рассказать почему. Его содержание понятно из перевода. Тут нет ничего особенного — стихов на такую темы сотни, если не тысячи. А вот то, что его 1 и 2, 3 и 4 строки составляют идеальные парные надписи, мне сразу бросилось в глаза. Приведу подстрочник:

старость уходить знать дружба чувство
радость приходить лелеять вино компаньон
гора лес повозка конь редкий
ветер луна чайник чарка полный

Любопытно, что общеупотребительный оборот «старость уходить», в значении «постареть» это усиление: старость + уход человека из жизни. А вот такой же употребительный оборот «радость приходить» в значении «нахлынуло вдохновение», это именно связка существительное + глагол. Ван Ши-пэн это очень хорошо обыграл.

Остальные параллели хорошо видны в подстрочнике — гора/ветер, лес/луна, повозка/чайник, конь/чарка и на конце определения редкий/полный. Грамматически получается простая, но изящная структура. Полагаю, что современники не так высоко ценили подобные параллели, потому что они слишком уж безыскусные. Но мне, так как я не варюсь в обилии китайских строк на постоянной основе, это понравилось.

Мне кажется, это одно из стихотворений, которые стоит выучить наизусть, потому что его можно декламировать в любой обстановке, а если запомнить его написание, то эффект от написания дуйляней из его строк будет просто бомбическим для китайской аудитории.

P.S. И да, как заметил ранний рецензент перевода этих строк, “[в]от такие татухи надо бить”, если уж кто-то собрался наносить себе иероглифы на тело.

поэзия

《生查子》陸游妾

只知愁上眉
不識愁來路
窗外有芭蕉
陣陣黃昏雨
曉起理殘妝
整頓教愁去
不合畫春山
依舊留愁住

на мелодию “выросла айва” (младшая жена Лу Ю)

знаю - грусть мои хмурит брови
грусть, не знаю, откуда пришла
за окном, по листьям банана
в желтых сумерках струи дождя
утром встану, поправлю прическу
приберусь, и печаль отойдет
не рисуй лишь весенние горы
ведь тогда печаль снова придет