Нашел отличные строки в одном стихе:
我詩與爾法
如餓人放屁
不臭亦不響
止是走閒氣
Мои стихи, как и буддизм твой на бздеж голодного похожи И вони нет, и слабый звук такой по пустякам спускаем пар негожий
Потом решил перевести все произведение, потому что оно показалось мне довольно интересным. Но перевод сделал прозой, потому что выдерживать ритм и рифму в большой форме — слишком затратно по времени.
《題僧一空卷》張萱
五月十八日，爲歲在壬子。
園公好午睡，日落猶未起。
忽聞剝啄聲，門外一僧至。
開門拭眼看，膜拜已在地。
手持友人書，云是希彛氏。
一空即此僧，久住廻龍寺。
留坐請喫茶，絮絮復訿訿。
聲音似閩人，興寧毋乃是。
兩頰暈紅潮，米汁想所嗜。
合掌念彌陀，開口乞布施。
袖中出一卷，但乞詩與字。
且乞參政公，且乞正覺士。
且乞曾察院，且乞韓太史。
先來乞園公，幸莫惜牙齒。
欲遊五臺山，不知幾千里。
遠遊有此卷，庶當出疆贄。
園公大搖手，爾亦何事此。
我字既不佳，詩亦不利市。
況我老實頭，不識爾空義。
既是一空卷，何必詩滿紙。
一空便俱空，如何又有爾。
我詩與爾法，如餓人放屁。
不臭亦不響，止是走閒氣。
相對共拍掌，一笑不能止。
昨聞鄰家哭，菩薩沒道理。
鄰有一少年，極喜作佛事。
嗟哉三十六，一病即長逝。
欲去問菩薩，菩薩都掉臂。
囘頭笑鄰人，若亦沒道理。
飯盡僧人喫，錢盡僧人使。
何益我毫毛，而望我福庇。
我非閻羅王，豈管爾生死。
園公聞此言，低頭惟彈指。
爾僧遊五臺，亦是沒巴鼻。
五臺有文殊，不是當兒戲。
一空纔出門，園公復隱几。
空來還空去，不滿一空意。
再來乞園公，只此詩而已。
Надпись для свитка монаха [по прозвищу] Единый Пустотой (Чжан Сюань)
Был пятый месяц, восемнадцатый денек, а год жень-цзы был. Себя я называю Садоводом, так вот, любил я спать после полудня и не вставать до той поры, пока светило не пойдет к закату. Как вдруг раздался стук — монах пришел к воротам.
Открыл ворота, протирая сонные глаза, а тот уже простерся на земле. В руках письмо от друга, в нем говорится: “По фамилии из редких И. Единый Пустотой — то есть монах сей — долгое время служит в Храме Возвращения Дракона”.
Монаха пригласил отведать чаю, поболтать о том, о сем. Судя по голосу, он минец* был — и точно, оказался из Синнина*. Румянец на щеках давал понять, что любит кушать рисовый отвар*. Сложил он руки, прочитал молитву Будде, и рот открыл, прося даяний. Свиток достал из рукава, и попросил стихов и каллиграфии. Просить собрался он и у Советника Министра, просить собрался он и у ученого по прозвищу Прозревший, просить он будет и у Цзэна-цензора, просить он будет и у Ханя-асторонома. Но, для начала, он пришел просить у Садовода — удача редкая, о чем и не жалея слов меня оповестил. Он хочет путешествовать до Утайшань*, не ведая лишь сколько тысяч ли осталось. В далекий путь идет он и пусть будет этот свиток словно дар тому, кто покидает край наш.
Но Садовод лишь замахал руками:
— Зачем мне это предлагаешь ты? Ведь каллиграфия моя столь некрасива, стихи на рынке не продашь. Я сам простой старик, и разуметь мне не под силу твои рассуждения о пустоте. Пустой вот этот свиток, к чему мне заполнять бумагу рифмой? Раз он пустой, пустым пусть будет. Что делать с ним — решать тебе. Мои стихи, как и буддизм твой — на бздеж голодного похожи. И вони нет, и слабый звук такой, по пустякам спускаем пар негожий.
Захлопали в ладоши оба, не могли остановить наш смех.
— А вот вчера я слышал, плакали соседи и говорили: “Правоты у Будды нет!” У них мужчина молодой был, Будде почести отвешивать любил весьма. Да только вот, увы, он в тридцать шесть вдруг заболел и помер. Пошли к монахам — “как же так?” Монахи замахали лишь руками. Ну, а потом и вовсе посмеялись над соседом, словно это он неправ. А ведь поели все у них монахи и деньги все монахи увели.
— Так вы ж нам дарите лишь мелочь, а просите защиты с покровительством у нас! Я не Владыка Ада ведь, с чего мне управлять рождением и смертью вашей?
И Садовод такие речи услыхав, понурил было голову, но пальцем щелкнул вдруг:
— Пойдешь ли ты, монах, до Утайшаня, на то ведь доказательств тоже нет. На Утайшане есть Вэньшу*, а это вам не детская игра!
Едва “Единый Пустотой” лишь за ворота вышел, ваш Садовод на столик снова оперся и написал: ”Пустым пришел, пустым ушел, остался недоволен — это все пустое“. И если снова ты придешь просить у Садовода, ответом будет только этот стих.
* Минец — народность, проживающая на территории провинции Фуцзянь и Гуандун, на о. Хайнань и Тайване.
* Синнин — уезд на севере нынешней провинции Гуандун, недалеко от провинции Фуцзянь.
* Рисовый отвар — рисовое вино.
* Утайшань — гора в провинции Шаньси. Одна из четырёх священных гор китайских буддистов.
* Вэньшу — или Манджушри, бодхисаттва высшей мудрости, по легенде обитает на Утайшань.
