已分几上肉
誰藏腹下刀
安知羊不死
乃復自羊羔

題注：唐屠者王中將刲一母羊忽失其刀尋覔次蹴起見羊羔所失刀藏腹下

Ягненок — седьмое из десяти стихотворений о сыновей почтительности среди птиц, животных и насекомых (Линь Тун)

Её судьба быть мясом на столе 
   Кто нож под животом упрятал?
Подумать только, та овца избегла смерти
   Благодаря ягненку своему

Примечание: Танский мясник Ван Чжун собирался зарезать овцу, как вдруг его нож пропал и он не мог его найти. Затем он споткнулся об ягненка и увидел, что потерянный нож тот прятал под своим животом.

子母不相離
何心辦搗蚨
忍能利銅臭
不枉喚錢愚

題注：水蟲子母不相離

Жук цинфу — десятое из десяти стихотворений о сыновей почтительности среди птиц, животных и насекомых (Линь Тун)

Когда мать и детеныши не расстаются
   Кем надо быть, чтобы толочь жуков?
И как терпеть гонящихся за медной вонью?
   Которых не напрасно кличут “алчные глупцы”

Примечание: мать и детеныши водяного жука никогда не расстаются

По легенде, описанной Гань Бао в “Записках о поисках духов”, самка мифического жука цинфу никогда не расстается со своим потомством и всегда за ним следует, куда бы его ни унесли. Гань Бао также записал, что некоторые смазывают часть монет кровью этого насекомого, а другую часть кровью его детенышей. Если после этого монеты, смазанные кровью матери, израсходовать, то они прилетят обратно к монетам, смазанным кровью детеныша.

仙居懷聖德
靈廟肅神心
草合人蹤斷
塵濃鳥跡深
流沙丹灶沒
關路紫煙沈
獨傷千載後
空餘松柏林

Я, Ли Лун-цзи, проходил мимо Храма Лао-цзы, и подумал о том, что в этом месте, где побывал сам небожитель, осталась Мудрая Добродетель, которая наполняет Святостью Чудесный Храм. Но, травы здесь уже плотно сплелись, скрыв людские следы, и в плотной пыли остались глубокие отпечатки лишь птичьих лап. Пески занесли печи, где плавили Чудесную Киноварь, а над дорогой через перевал пропал Фиолетовый Туман. Мне все же жаль, что через тысячу лет этот лес, с его кипарисами и соснами, будет стоять совсем пустым.

P.S. Любопытно, что это же стихотворение находится в сборнике работ Ли Бо — оно отличается только первыми двумя иероглифами и несколько другим названием. Ли Лун-цзи был императором, при дворе которого блистал Ли Бо. Но говорить однозначно о том, что это именно император себе приписал авторство произведения Ли Бо мы не можем, потому что Ли Лун-цзи сам был плодовитым и хорошим поэтом. Было бы любопытно провести расследование на предмет того, как именно это стихотворение попало в списки работ двух столь важных персонажей китайской истории.

一阵比一阵冷
像骂人的话一句比一句脏

风吹动枯干的树枝
发出虚张声势的啸叫
风打在墙上
像一群蹬着云梯企图攻城的士兵
更多的时候
风不知吹进了哪里
发出乌鸦的悲鸣

后来又一阵风过来
像一列坦克车队
轰轰隆隆地一次性走过
再后来什么声音都没有了

哦，风猎杀了风
像脏话消灭了脏话

Ночной ветер (Шан Чжэнь)

С каждым порывом ветер холоднее
Как ругань слово за слово грязней

Ветер качает высохшие ветки
И пыжится впустую грозный свист издать
Он налетает на стену
Словно солдаты, что по лестницам на стены лезут, город атакуя
Но, чаще получается
Неведомо куда тот ветер залетает
И вороном кричит печально

А затем еще порыв
Как будто группа танков
С грохотом проехала разок
И после тишина, ни звука

Ой! Ветер ветер на охоте подстрелил!
Как ругань ругань уничтожила

一个朋友给我照相
只有半张脸
另半张隐在一堵墙的后面
起初我认为他相机的镜头只有一半
或者他只睁开半只眼睛
后来才知道
他只看清了我一半

从此我开始使用这半张脸
在办公室半张脸藏心底下
读历史半张脸挂房樑上
看当下事半张脸塞裤裆里
喝酒说大话半张脸晒干了碾成粉末撒空气中
谈爱论恨半张脸埋坟墓里
半张脸照镜子
半张脸坐马桶上

就用半张脸
已经给足这个世界的面子

Половина лица (Шан Чжэнь)

Один мой друг мне фотографию отдал
На ней лишь пол лица
Другая половина за стеной укрыта
Сначала я подумал: у него что, половина объектива?
Или он глаз один открыл наполовину?
Потом я понял
Четко видит он меня лишь половину 

И с той поры я стал везде показывать лицо наполовину
Вот, в офисе лица я прячу половину в сердце
Или историю читая пол лица я вешаю на балку
Увидев что-то важное я пол лица заталкивать в трусы стал
Когда выпью и трепаться начинаю, то пол лица сушу, тру в порошок, затем разбрасываю в воздух
А если о любви или о ненависти разговор заходит, я хороню те пол лица в могиле
И отражает зеркало лишь пол лица
И пол лица сидят на унитазе

Я половиной пользуюсь лица
И этого достаточно, чтоб миру свою мину сохранить

看到一张国画

一张白纸上只有两匹马

尾巴扬起蹄子腾空

大张着嘴

看上去就感觉到马们的急匆匆



两匹马的前面是一片空白

我想：

如果前面画一轮朝阳和一片青草

马们就是急着去吃早餐

如果画一枚夕阳和树林

马们就是在私奔



如果要我来补画

就给马身上画上鞍子和脚蹬

再配上一个箭囊

让它们去上战场

哪怕是一次练兵或演习

Кони на бумаге (Шан Чжэнь)

Картину я увидел в нашем стиле
Там на бумаге белой только два коня
Хвосты подняты, в пустоту летят копыта
Раскрыты рты широко
Взглянешь, и сразу чувствуешь – во весь опор спешат

Перед конями - пустота
И я подумал:
Нарисовать бы перед ними солнце, да зеленую траву
Тогда на завтрак кони бы спешили
Пририсовать закат и лес
Тогда она туда с ним убежала бы

Но, если выпало бы мне дорисовать картину 
То я коням пририсовал бы сбрую, стремена
Со стрелами колчан в придачу
Чтобы они на бой бежали
Пусть, может, на учения или маневры

新家孟城口
古木餘衰柳
來者復爲誰
空悲昔人有

Мэнчэнъао (Ван Вэй)

Дом перевез свой в Мэнчэнкоу
   Лишь ива дряхлая на месте старой рощи
Приедет в будущем на смену кто? 
   О прежних людях погрустить напрасно

Перевод в подарок всем тем, кто переезжает на новое место.

漁陽耳外聲
馬驛懷中淚
腸斷劍門鋒
何關花鳥事

Стихи о четырех горестях, трех печалях и пяти чувствах, 12-й стих, 5-е чувство (Го Чжи-ци)

Расслышать уже можно звуки из Юйяна
   На постоялой станции рыдания в груди
Пики Цзяньмэня душу рвут на части 
   Какое дело им до птиц и до цветов

Это стихотворение можно использовать для иллюстрации важности культурного контекста при чтении китайской поэзии. Само стихотворение очень простое и его прочтет любой китаец и практически любой иностранец, хоть сколько-нибудь умеющий читать классические стихи.

Но вот понять, о чем в нем идет речь можно только если знать культурный контекст — и речь не идет о зашифрованных смыслах или тонких аллюзиях, здесь все на поверхности. Надо всего лишь знать, какие персонажи испытывали сильные чувства на постоялой станции возле гор Цзяньмэнь. Ну и желательно знать, при чем здесь Юйян, который находится за тысячи километров от пиков Цзяньмэнь.

В любом случае, в качестве интересного и показательного эксперимента, попытаюсь представить себе, как могло бы выглядеть это стихотворение, если бы его писал европейский автор и оставил бы в нем такое же количество и такой же уровень аллюзий, как в китайском оригинале.

Уж слышно возгласы семей обеих
   В соборе тихо, но рыдания не сдержать
Башни Вероны душу рвут на части
   Какое дело им до пчел и до цветов

有些风物不可以聆听，不可以让它们
静止；有些流动不可以接近，不可以
把自己想象成水鸟，在它们的表面上飞
有些厚达几十丈的滚沸不可以切断
不可以蔑视它们的冲击力；有些没有尽头的
循环不可以隐喻时间
不可以把它们分成一个个断面
有些一再抬升的河床不可以视为崛起
不可以用它们运输黑暗
有些高达数千米的空谷，不可以
错认为自由的空间；不可以
鼓动空气和阳光，以及风的暴乱
有些不能分散的整体不可以孤立，不可以
把它们用数亿的个体才糅合成的，骨肉相连的
一个拥抱，仅有的拥抱，当成异端
有些沉默不可以骚扰，不可以抵押上
众多弱势者的悲欢；有些河流
像一支孕妇的队伍，它们怀着胎儿
像欧家营旁边的这条，走得很慢
通常能看到，我们的倒影
和渐渐缩小的未来

Река, стихотворение второе (Лэй Пин-ян)

Такие есть пейзажи, что послушать невозможно, нельзя
остановить их; потоки есть такие, что быть близко невозможно, нельзя
вообразить, что превратишься в птицу, чтобы над ними полетать
Такие есть, что в несколько десятков метров толщиной, клокочут непрерывно,
нельзя недооценивать силу их удара; такие есть, что бесконечно
вращаются — про них нельзя сказать, что это вот намек на время
Нельзя их всех разрезать на пласты
А есть такие, что текут в поднятом русле, но про которые нельзя сказать “вздымаются”
нельзя перевозить в них темноту
А есть долины высотой в тысячи метров и нельзя
ошибочно считать, что это место для свободы; там нельзя
и солнца свет и воздух возмущать, а также ветер баламутить
Такие есть, что целое их не поделишь, но и самих их не отделишь, и нельзя
из миллиардов их частей слепить в единое, из мяса и костей соединенных
объятие, но лишь обнимешь, понимаешь, что не то
И есть безмолвные такие, что нельзя тревожить, заложить нельзя
в них множество тревог и радостей от слабых; а есть потоки
что напоминают строй беременных, и в них плоды
похожи на поток, что рядом с Оуцзяином, идут они степенно
там можно видеть часто наше отражение
и сокращение, мало-помалу, грядущего